Поделиться ссылкой:

stalin-trozkiy

Для глубокого понимания довоенного времени необходимо, кроме фактов, опро­вергающих проведение в конце 1930-х годов массовых репрессий по отношению ко всем слоям общества, рассмотреть конкретные действия в СССР политических сил и отдельных личностей.

Первой личностью в стране, без сомнения, был И. В. Сталин, и он не мог от­дать на растерзание космополитам свою Родину, дело жизни советских людей, культуру народов, населяющих СССР, в том числе русскую культуру, которую он полю­бил всем сердцем, всей душой за время жизни и работы в России.

Основной целью его жизни стало спасение страны от внутренних, враждебных СССР сил и подготов­ка государства к отражению внешней агрессии, то есть спасение народа от внеш­него врага.

Внутренние ненавистники России наседали на Сталина, но как пишут В. Кардашов и С. Семанов: «Сталин был неизмеримо глубже и мудрее тех, кто легко­мысленно считал себя его соперником, — Зиновьев, Троцкий, Бухарин. Никогда он не суетился, не выставлял себя, знал: не только бессмысленно это, но и вред­но. В отличие от тех, он никогда не считал народ (или партийные массы) быдлом. Он верил в здравомыслие людей, самых простых».

Вначале 1930-х годов Сталин был далеко не всесилен. Против него выступали многие видные деятели партии и правительства. Он не мог быть уверенным и в полной поддержке своего мнения в Политбюро. С 1926 года против Сталина высту­пала целая группа сторонников троцкистско-зиновьевской политики «мировой революции». Против­никами сталинской политики были следующие политические деятели: Троцкий, Зиновьев, Каменев, Ауссем, Гессен, Гордон, Гуральский, Дюбнис, Зорин, Касперский, Командир, Левин, Лелозол, Лилина, Натансон, Паульсон, Рейнгольд, Равич, Роцкан, Рафаил, Смидовер, Устимчик, Шрайбер и мно­жество других. Решением Пленума ЦК в конце октября 1926 года Троцкий и Каменев были исключены из Политбюро, а остальные указанные политики – из партии. «Шло яв­ное освобождение правящей партии российских большевиков от космополитов, Рос­сию презиравших. Осмотрительный Сталин не преминул сделать по этому поводу оговорку: «Мы боремся против Троцкого, Зиновьева и Каменева не потому, что они евреи, а потому, что они оппозиционеры», — написано у вышеуказанных известных историков.

Со временем эта борьба только разгоралась, и вести её приходилось одновре­менно с напряжённой работой по строительству свободного и независимого Рос­сийского государства с развитой промышленностью и сельским хозяйством, грамот­ным, духовно и физически развитым народом. Именно на строительство были нап­равлены все силы И. В. Сталина и его сторонников в правительстве. Но приходилось тратить драгоценное время и силы и на борьбу с оппозицией.

В 1928 году оппозиция начала «движение против встречи Нового года и Рож­дества с ёлкой… Изживалось и праздничное поминовение войны 1812 года. В 1927 году Главный репертуарный комитет запретил публичное исполнение увертюры Чайковского «1812 год». Победа России над Наполеоном преподносилась как цивилизационная катастрофа Запада, Отечественная война России была представлена на Западе как война «реакционного народа» против «республики, наследницы Ве­ликой Французской революции», — пишут историки Суходеев В. В. и Соловьёв Б. Г. Ещё раньше фактически было запрещено преподавание истории в начальной, средней и неполной средней школе.

После потеснения оппозиции, с 1934 года в школу начала возвращаться исто­рия, написанная не ненавистниками России, а известными русскими историками С. Б. Бахрушиным, Ю. В. Готье, Б. Д. Грековым, В. Г. Дружининым, Л. Н. Егоровым, Н. П. (не путать с Д. С.)  Лихачёвым, Е. В. Тарле, Б. А. Романо­вым, Л. В. Черепниным и другими. Новый Год снова стали встречать с наряженной ёлкой, а победа над французскими захватчиками в 1812 году, увенчанная увертюрой П. И. Чайков­ского «1812 год», романом Л. Н. Толстого «Война и мир», стихотворением М. Ю. Лермонтова «Бородино», снова стала предметом гордости и славы советского наро­да.

Наша слава нашла отражение в учебниках истории, написанных русскими исто­риками после 1936 года. Государство последовательно проводило свою державную, народную политику. Началась ликвидация ограничений по избирательному праву, были реабилитированы казаки.

Сталин воскресил казачьи войска со всеми их привилегиями как раз в тот период, когда было запрещено общество старых большевиков. В декабре 1935 года на праздновании годовщины ОГПУ, которое со­стоялось в Большом театре, всех приглашённых поразило присутствие неподалёку от Сталина, в третьей от него ложе, группы казачьих старшин. В сентябре 1935 года в Красной Армии были введены воинские звания, упразднённые Октябрьской революцией. Но погоны вместе с воинскими званиями не ввели. Забегая вперёд, скажу, что погоны и другие знаки отличия были введены в годы войны, в 1943 году. К концу 1940-х годов из партийных документов исчезли упоминания об атеистической работе.

С начала 1941 года до дня смерти И. В. Сталина (5 марта 1953 года) партия и пра­вительство не только не рассматривали вопросов антирелигиозной работы, но и по возможности помогали церкви, отзывались на просьбы священнослужителей. Борьбу с церковью возобновил по требованию космополитов и личному убеждению духовно близкий к троцкистам Н.С. Хрущёв.

А. Иголкин о событиях, начавшихся в 1934 году, написал: «Семнадцатилетний эксперимент по полному вытеснению исторической памяти заканчивался. Восстанавливалась глубина исторической памяти — на всю тысячелетнюю глубину истории страны».

По протесту генерального прокурора Вышинского, при поддержке Политбюро было разрешено вернуться в Ленинград осуждённым и изгнанным после убийства Кирова бывшим дворянам, сенаторам, генералам, интеллигенции в количестве 12 тысяч человек. С них сняли обвинения, восстановили в избирательных правах, отдали невыплаченные пенсии.

Все вышеуказанные действия совершенно не соответствовали намерениям троц­кистского блока партии и правительства, потому что шло восстановление того, что троцкисты, используя свою власть, разрушали. Троцкого СССР интересовал только в связи с международным рабочим движением, как страна, которой предназначено работать на это движение, сражаться за него, и даже погибнуть за интернациональные интересы.

Сталин оставался непреклонным государственником, и все силы направлял на укрепление и обеспечение безопасности страны. Сталин стремился построить самое красивое и самое справедливое государство на земле. Построение могучего, народного социалистического российского государства являлось целью его жизни. И он считал, что такое государство своим примером поведёт за собой народы к счастливой жизни.

Рост троцкистских настроений в СССР (1935 год) особенно был заметен в высшей партийной школе. Студентам высших пар­тийных школ (ВПШ), изучавшим Маркса и Ленина по первоисточникам, понемногу стало ясно, что троцкизм ближе стоит к марксизму. Ведь Маркс давал критерий того, как отличить марксиста от немарксиста: марксист будет не укреплять госу­дарство, а способствовать его «отмиранию».

Но, конечно, рост троцкистских настроений поддерживался, прежде всего, самим Троцким через членов правительства и работников силовых структур государства, верных идеям мировой революции. Таким образом, исключённый в 1927 году из партии, высланный в 1929 году из страны и лишённый в 1932 году совет­ского гражданства Троцкий критиковал Сталина и пытался отрицательно влиять на строительство советского социалистического государства.

Строящееся государство полностью соответствовало чаяниям русского и других народов СССР. Народ не жалел сил для строительства и защиты такой страны. Именно воплощением в жизнь вековой мечты объясняется массовый героизм советских людей в 1930-х и 1940-х годах ХХ века, именно в этом суть великих свершений народа, расцвета его духовных сил. Сила Сталина, партии и советской власти заключалась в единении с народом.

Приведу только один пример, из которого видно, что представлял собой Л. Д. Троцкий и стоящие за ним политические деятели: несколько строк из воспо­минаний А. Л. Ратиева, который двадцатилетним юношей в декабре 1918 года, ока­завшись в Курске, попал на собрание Л.Д. Троцкого.

Троцкий говорил: «…Теперь пришло время создать организацию, аппарат, который, если понадобится, сможет уничтожать десятками тысяч. У нас нет време­ни, нет возможности выискивать действительных, активных наших врагов. Мы вы­нуждены стать на путь уничтожения, уничтожения физического всех классов, всех групп населения, из которых могут выйти возможные враги нашей власти.

Предупредить, подорвать возможность противодействия — в этом и заключается задача террора.

Тишина, такая тишина в зале, что мне кажется, что тут нет никого, кроме нас двоих — его, отверзающего передо мной бездну, и меня, стоящего у самого её края.

— Есть только одно возражение, заслуживающее внимания и требующее поясне­ния, — продолжает спокойным, академическим тоном оратор. — Это то, что, унич­тожая массово, и прежде всего интеллигенцию, мы уничтожаем и необходимых нам специалистов, учёных, инженеров, докторов. К счастью, товарищи, за границей таких специалистов избыток…

— Патриотизм, любовь к родине, к своему народу, к окружающим, далёким и близким, к живущим именно в этот момент, к жаждущим счастья малого, незамет­ного, самопожертвование, героизм — какую ценность представляют из себя все эти слова — пустышки перед подобной программой…».

А до этого Троцкий заявлял: «Революцию, товарищи, революцию социальную та­кого размаха, как наша, в белых перчатках делать нельзя! Прежде всего, это нам доказывает пример Великой Французской революции, которую мы ни на минуту не должны забывать». Троцкий говорил о примере, показывающем как надо уничто­жать русский народ от крестьянина до дворянина.

Необхо­димо обратить внимание, что не партия боролась с ведущими сословиями России, а Троцкий и его единомышленники, не партия боролась с православной церковью, а Троцкий и его единомышленники. Невозможно не обратить внимания на стремле­ние Троцкого интеллектуально обезглавить Россию, значительно сократить её на­селение и в качестве, прежде всего, руководителей и специалистов привести лю­дей с Запада.

Троцкий в России был далеко не одинок. Его пятая колонна состояла из десятков тысяч человек, и все они стремились разрушить вновь образованное российское государство (СССР), превратить народ в быдло и бросить на бой в пламя мировой революции, а потом заселить нашу террито­рию людьми с Запада.

Когда пишу «русский народ», то обычно имею в виду все коренные народы, входившие в состав СССР. Но, говоря о Троцком, имею в виду, прежде всего, русский народ, по­тому что именно с ним особенно ожесточённо боролся Троцкий, как с образующим государство народом. Причём боролся под видом борьбы с великорусским шо­винизмом. Шовинизм русского народа придуман Троцким и ему подобными политиками, как по­вод для гонений на русский народ, который вызывал восхищение у многих с ним работающих специалистов.

М. Лобанов приводит воспоминания профессора, выдающе­гося русского металлурга В. Е. Грум-Гржимайло: «Я хочу конкретизировать, за что же я люблю русский народ. Какая черта его характера меня к нему привле­кает; заставляет меня мириться с его недостатками; их не замечать или при­нять.

Я думаю, в годы революции особенно нужно и полезно себе отдать отчёт, что такое русский народ. Чего мы можем от него ждать? Надо поддержать искру веры в свой народ, если она действительно теплится. Надо утешить молодёжь, разоча­рованную в своём народе.

Это обязанность нас, стариков, и от неё уклоняться не следует…

Русский народ — великий народ. Он, чувствует свою силу, не лезет к чужим, довольствуясь своим.

Говорят — им может командовать каждый. Это раб. Это неверно. Буду говорить о себе и своих сотоварищах — управителях на Урале…

Русского человека считают часто рабом. Другие считают прирождённым анархис­том. Ни то, ни другое. Русский человек идеалист. Неграмотный, тёмный человек, не понимающий слова «идеал», идеалист по своей природе. Только подходя к рус­скому человеку с этой стороны, мы начинаем его понимать.

…С точки зрения европейца дисциплина у нас странная. Отдашь приказание сделать так-то. Приходит мастер: «Вы приказали сделать так, а по моему мне­нию, надо сделать иначе». — «Почему?» — «Да потому и потому». Иногда согла­сишься… Бывало и так, что делает на свой страх по-своему.

…Люди, отдающие сухие приказания, не могут иметь успеха в России. Для этого русский народ недостаточно дисциплинирован. Объясни русскому рабочему цель, к которой ты стремишься, и в русском работнике ты найдёшь помощника — энтузиаста.

…Всем нациям свойствен идеализм, но русским его отпущено в избытке. В этом его несчастье и счастье в то же время. Наш идеализм, неудовлетворённость свидетельствует о нашей молодости как нации. Практичность, расчётливость, эго­изм, сухость, аккуратность, погоня за деньгами, удобствами, комфортом, спокой­ствием — все эти добродетели, которых нам не хватает, суть свойства души ста­риков. Порывистость, увлечение и разочарование, огромная напряжённость работы и смена увлечения апатией и ленью, не такова ли молодость?.. Мы легко мирим­ся с недостатками и лишениями жизни, имея всегда впереди мечту, цель, подвиг. Нет подвига, нет цели, и русский человек опускается. На сцену являются карты, водка, лодырничество. Лёгкость, с какой русский человек опускается, у многих вселяет мысль, что русский человек сгнил, не достигши зрелости. Герои Чехова как будто это подтверждают. Но это сугубо неверно… При современной технической постановке промышленность является объектом глубоких теоретических зна­ний и делается полна поэзии и красоты проявлений сил природы, вами призывае­мых на служение человечеству. В такой промышленности русский идеализм и мечта­тельность найдут своё место, герои Чехова сами собой умрут… Россия пережи­вёт эру подъёма инициативы. Ибо по природе народ, дошедший от Москвы до мыса Дежнева и до Сан-Франциско, нельзя упрекнуть в отсутствии смелости и иници­ативы

В русском рабочем я встретил того же идеалиста, того же энтузиаста, того же бессребреника, каков я сам, и полюбил его всем сердцем своим… Они гово­рили о золотом сердце русского народа.

Золото, золото — сердце народное!

Я умру с верой в русский народ, который я знаю, знаю не на словах, а на деле«.

От admin